Беседа с имамом Центральной джума-мечети г. Махачкалы Мухаммад-Расулом Саадуевым

Накануне этого интервью в социальных сетях появилось провокационное письмо, в котором прозвучал ряд обвинений в адрес имама Центральной мечети города Махачкалы Мухаммадрасула-хаджи Саадуева.

Подобные разговоры не новость среди верующих. Мусульмане, которыми нередко овладевает шайтан, забывая о своей ответственности перед Аллахом, подхватывают чужие мысли, надевают на них собственные предположения и «дружеские» домыслы, а потом отправляют гулять по свету.

К нам в редакцию поступило письмо от новообращённой мусульманки Амины Степановой, в котором содержится отклик на трагическое событие, произошедшее в Дагестане.

«Да пошла она к дьяволу!» — вот так воскликнул один знакомый, когда зашла речь о пособнице лесных бандитов. «Очевидно, именно это с ней и произошло», — заметила я. Речь об Алле Сапрыкиной (Амине Курбановой) — убийце досточтимого шейха Саида-Афанди.

Ирина Гордиенко (специальный корреспондент «Новой газеты»): В марте 2011 года сотрудниками Министерства по национальной политике, делам религий и внешним связям Республики Дагестан под грифом «Секретно» была подготовлена аналитическая записка «О наиболее острых проблемах религиозной сферы Республики Дагестан» (подпись действующего министра-ред.). В ней, кроме прочего, говорится:

«В последние годы, несмотря на значительные возможности ДУМД по распространению своего влияния в республике, объединения вокруг единого управления не происходит, и единства в исламской общине Дагестана по-прежнему нет. У ДУМД остаются проблемы с расширением своего влияния на многие районы региона».

Ассаламу алайкум ва рахматуллахи ва баракатух, дорогие мусульмане!

Хочу рассказать вам о некоторых событиях, произошедших за последние месяцы в Дагестане.

Всё началось нынешней весной. В течение февраля мы с муфтием Дагестана (моим супругом) обсуждали тему, что можно сделать в Дагестане, чтобы остановить кровопролитие. «Может, переговоры и мирный договор помогут нам сберечь хоть одну драгоценную жизнь?» — задавались мы вопросом. С самого начала было понятно, что мы не будем принимать решение без совета со стороны нашего устаза. Таким образом, в конце месяца февраль я ездила в Чиркей к шейху Саиду-афанди. И там я очень робко подняла этот вопрос. Досточтимый шейх Саид-афанди ответил, что надо сделать всё возможное, и велел, чтобы я передала эти слова муфтию; он велел также, чтобы его держали в курсе переговорных процессов. С этими словами шейха я вернулась и слово в слово передала их муфтию, но при этом, как бы ни было неловко и неуважительно, я всё же попросила его поехать в ближайшее время в Чиркей и ещё раз удостовериться: правильно ли я всё поняла, что «надо делать ВСЁ для диалога с ваххабитами»? Тот, кто знает предысторию этого вопроса на протяжении последних двадцати лет, поймёт, почему я настолько щепетильно отнеслась к этому велению — да, именно велению, потому что ответ шейха Саида-афанди звучал как приказ.